В 2012 году у меня случился инсульт, поставили первую группу инвалидности, и мне пришлось оставить театр драмы, в котором я проработал 20 лет. Вячеслав Алексеевич Гвоздков, наш режиссер, был знаком с главврачом самарской психиатрической больницы – Михаилом Соломоновичем Шейфером – и предложил мне заняться там арт-терапией. «Олег, все получится, – говорил он, – и людям поможешь, и свой талант будешь реализовывать». Так как из-за инвалидности мне нельзя было работать, я согласился помогать на волонтерских началах, а вот жену Галину взяли на ставку - моим помощником.

До сих пор помню свой первый приезд. Тогда представление о психиатрической клинике у меня было вполне стереотипным: колючая проволока, как в чеховской «Палате №6», смирительные рубашки и злые санитары. На самом деле все оказалось совсем другим: осенний парк, улыбающиеся люди и приветливый медперсонал. Нас очень тепло встретили, и я даже немного удивился такой обстановке.

Спросил у работников, какие постановки мы можем сыграть. На что мне ответили: «Олег, как можно больше позитива и юмора. Негатива им и так хватило в жизни. Им нужно что-то такое, с чем они могли себя ассоциировать: если мужчина, то герой, а женщина – леди». Для первой постановки мы решили взять произведение Пушкина «Граф Нулин». К нам привели трех самых творческих пациентов: двух мужчин и одну девушку – Олега, Сашу и Настю. Она сразу меня узнала, захлопала в ладоши и сказала, что посещала почти все мои спектакли.

Мы начали проводить репетиции. Я все время думал, как разговаривать с актерами. Обычно в театре режиссер общается жестко, может и голос повысить – а тут неясно, какие будут последствия. Решил спросить совета у врача, и получил рекомендацию: «Общайтесь, как с обычными людьми. Они понимают и юмор, и замечания». Для уверенности я все-таки попросил медперсонал поприсутствовать на первых занятиях, но через пару недель уже чувствовал себя спокойно, и мы с женой стали оставаться с нашими актерами одни. Я был требовательным и, когда нужно, строгим, но Галина всегда следила, чтобы актеры не уставали и вовремя могли остановиться.

Я попросил в театре пышное платье и камзолы, и когда впервые принес на репетицию костюмы и грим, мы с женой были в шоке: пациенты клиники превратились в настоящих пушкинских героев, их глаза засияли. За две недели мы поставили «Графа Нулина» и решили продолжить работу – подготовить вечер русской поэзии. Первое выступление показали в комнате реабилитации, а через некоторое время восхищенный результатом Михаил Соломонович оборудовал для наших выступлений конференц-зал.

Через пару месяцев нашу театральную студию пригласили в Москву на международный фестиваль «Нить Ариадны» для людей с психическими расстройствами здоровья. Встал вопрос о том, как ее назвать. Актриса Настя предложила «Счастливый случай» – так она охарактеризовала встречу со мной. И я ответил: «А ведь для меня это тоже самое, такой же счастливый случай. Я не знаю, в каком бы состоянии сейчас находился, если бы не встретил вас», – я почувствовал себя нужным этим людям. Нам выделили деньги, мы поехали на фестиваль вместе с врачами и показали выступление. Все удивлялись: «В смысле, у вас нет профессиональных актеров?» – а я смотрел представление и гордился.

После небольших каникул мы с женой пришли в больницу и узнали, что есть желающие присоединиться к театральной студии, - медсестры провели нас в зал, где они собрались. Когда я открыл дверь и увидел кучу народу, человек двадцать пять, даже растерялся. Но Галя сказала: «Спокойно, мы справимся. Если это появилось в нашей жизни, то точно не случайно. Отказаться не сложно, важно попробовать».

Решили поставить произведение Чехова «Медведь», а потом Твардовского «Василий Теркин». Главного героя играл парень, который три раза пытался покончить жизнь самоубийством, и когда на последней сцене он выбежал со словами из «Теркина»: «Нет, ребята, я живой», - весь зал заплакал. После этого заниматься в студии захотели даже медработники. На пятилетие вместе с ними и волонтерами мы поставили уже седьмой спектакль - «Сельские жители».

Недавно один из участников сказал мне: «Олег, ты сейчас восстановишься после болезни и бросишь нас», - а я ведь теперь и не представляю себя без них. Театр стал частью нашей семьи. На моих глазах уже столько людей выписалось! Актер Вова несколько месяцев назад заявил: «У меня для тебя две новости – одна хорошая, другая плохая. Начну с плохой: я больше не смогу заниматься в театре. А теперь хорошая – меня выписывают». Я был очень рад, ведь у меня нет цели сделать из каждого профессионального артиста. Моя задача – помочь людям выйти из больницы и больше сюда не попадать. Это лучше любой славы.

К сожалению, некоторые пациенты не могут вылечиться десятилетиями. Например, другой наш актер, Володя, живет в психиатрической больнице 17 лет. Как-то его забирал друг на выходные, и я спросил: «Ну, куда пойдете? Что делать будете?». Говорит: «В супермаркет. Я там никогда не был». Потом долго рассказывал, как на эскалаторе катался – как будто в космос вышел.

Мне никогда не было сложно работать с пациентами клиники. Они добрые, искренние, честные. Однажды на фестивале «Нить Ариадны» я услышал стихотворение, которое полностью передает внутреннее состояние таких людей:

«Пирожок с капустой, небо голубое,
Господи, за что же счастье мне такое?»

Они любят и ценят каждую секунду своей жизни. Наши актеры для меня – пример.