Еще ребенком я очень любила животных. Питомец в моей семье приравнивался к настоящему члену семьи. Надо мной жили соседи с большой породистой собакой. Они развелись и оставили ее одну за порогом квартиры на лестничной площадке. Моя мама подкармливала беднягу, та облизывала ей руки в знак благодарности. Мне, маленькой девочке, хватило сил запомнить и усвоить это на всю жизнь. С этого момента моя жизнь стала неразрывно связана с животными.

В десять лет я прочитала в журнале о старейшем приюте для бездомных животных «Участие». Уговорила маму туда съездить. До сих пор помню безумный лай собак за высокими вольерами. И глаза, глаза добрые и верные тоже помню.

В это время начала помогать приюту едой и деньгами, которые мне давала мама. В загородном парке вместе с другими зоозащитниками устраивали благотворительные балы, где собирали пожертвования бездомным животным, раздавали жителям города наклейки и открытки. Я была самым маленьким волонтером в приюте, но всегда знала, как помочь бездомным собакам и кошкам.

Зоозащита отнимала много сил и нервов. Видеть страдания бездомных животных и человеческую жестокость было тяжело. И я начала немного отходить от этой темы. Закончила школу, поступила в университет, но жизнь опять «прибила» меня к волонтерскому берегу.

Однажды утром я собиралась на учебу и услышала по новостям о девочках-подростках, которые убивали животных. Крик измученной собаки раздавался в моих ушах. Я смотрела, как заколдованная, и спрашивала: «Как это возможно?» «Хабаровские живодерки» перевернули мою жизнь.

В Самаре я организовала вечер памяти животных, которые погибли из-за жестокости людей. Никто из жителей города не знал меня, но около трехсот человек поддержали инициативу: пришли на площадь со своими питомцами, возложили игрушки рядом с фотографиями погибших котов и собак и зажгли свечи.

Вечер памяти подарил мне много знакомств с волонтерами. Одна из девушек как-то ночью скинула сообщение, что в Нефтегорске находится передвижной зоопарк с ужасными условиями для содержания животных. Я не представляла, как могу помочь, но осознавала одно – малышам грозила опасность.

С утра позвонила в полицию Нефтегорска, никаких нарушений «стражи порядка» там не нашли. Я решила действовать самостоятельно. Худая львица, истощенная рысь, голодный тигр и беременная медведица – это то, что увидела, когда приехала на место. Животные погибали в тридцатиградусный мороз, лежали в холодных вольерах без подстилок и отопления.

С волонтерами мы через день приезжали в зоопарк и привозили горячую еду, бананы для обезьяны и яблоки для пони. Но через несколько недель зоопарк переехал в Кинель. Месяцы борьбы с местной властью не дали результата – «живое веселье» уехало на гастроли во время прокурорской проверки. Я не знала, как могу помочь животным.

Случай с передвижным зоопарком дал мне сил для нового испытания. 7 марта 2018 года владелец приюта «Надежда» Амаль Баева написала, что на стоянке Куйбышевского района в трейлере сидят четыре медведя. Раньше они были частью передвижного цирка, а теперь оказались брошены среди машин. Я отменила запланированное свидание с молодым человеком и через несколько минут была на месте. Перед клеткой лежал хлеб, который принесли жители района. Взяв его в руки, я впервые услышала дикий рев медведей и испытала на себе весь ужас положения. Самое страшное, что прохожие спокойно могли просунуть руку к медведям и потрогать их. Если бы пострадал ребенок, животное бы убили. Я не могла этого допустить.

Выкупив медведей на пожертвованные волонтерами деньги я связалась с сафари-парком «Тайган» и решила, что отвезу малышей туда. Вместе с водителем, Фимой, Гришкой, Тимой и Тишей ехали пять дней на грузовой машине до города Белогорск. В «Тайгане» увидела, как мои «дети» делают первые шаги в просторной клетке. Я и плакала, и смеялась от счастья.

Спустя месяц после возвращения в Самару узнала, что Фимы не стало. Он сильно болел, но держался, когда я была рядом. Все 23 года малыш жил среди людей, он понимал человеческую речь. Все чувствовал. Остальные медведи живут сейчас в сафари-парке. Я переживаю за них и очень скучаю.

Недавно я создала свой фонд защиты диких животных «Урсула», что в переводе означает «медведица». Пока что он находится в процессе регистрации и предположительно откроется в конце октября. На основе фонда планирую построить сафари-парк и забрать медведей из тольяттинского кафе «Очаг» – Машу и Балу. Хозяин сказал, что друзей не продает. Он готов отдать животных бесплатно, если я смогу найти им хорошее место. Как оказалось, и построить должна его сама. Главное, чтобы мои «дети» знали, что у них будет дом, наполненный любовью, заботой и уважением. Они доверяют мне самое ценное – свою жизнь, и я обязана ее сохранить.

Также в Оренбургской области в кафе «Искра» сейчас находятся три медведя – Потап, Валя и Маня. Малышей хотели продать на мясо и меха. Мне предстоит серьезный разговор с владельцем заведения. Он должен понять, что медведи – это не способ заработка, а живые существа. Я выступаю не против зла, а за добро.